Первое знакомство с ныне знаменитым, не боюсь этого слова, художником произошло в начале шестидесятых в Общесоюзном Доме моделей обуви, где я тогда служила, при подборе аксессуаров и дополнений к перспективной коллекции одежды. Появился молодой человек, милый, внимательный, веселый. Художники-обувщики обступили его, разгорелись споры по поводу образного решения ансамбля, стиля обуви, цветовой гаммы.

Рядом с Зайцем было хорошо и просто. Он уже тогда пользовался большой популярностью: к нему шли на поклон знаменитости. Кстати, в то время произошла смешная история. Компания молодых архитекторов и писателей собиралась на юг отдыхать, и вдруг выяснилось, что не хватает плавок, которые тогда были в дефиците. Слава стянул с окна занавеску, моментально выкроил и сшил плавки и одарил компанию. Экипировка была завершена.

Позже началась совместная работа под крышей Дома на Кузнецком. Легкий юмор помогал справиться с довольно унылой повседневностью. «Щипакина, — слышался бодрый голос, — морщины возможны на лице, а не на чулках». «Как ты мило выглядишь! Сзади пионерка, спереди пенсионерка. Пойди накрасься и улыбнись». Вспоминает художник Татьяна Большакова: «Входил в комнату Легкого цеха. «Глаза красят, ни черта не работают. Что у вас за барахло делается?» — навел шороху и тут же улетел, улыбаясь на ходу или смешно напевая «дурацкие частушки». И все струилось за ним — шарф, платок, распахнутые полы пальто, похожие на крылья».